Как устроено водоснабжение петергофа

Жизнь, мощь и силу петергофским фонтанам и каскадам дает фонтанный водовод — замечательное создание русской гидротехники XVIII — первой половины XIX века. Пруды и каналы водовода органически вписаны в композицию Лугового, Колонистского и Английского парков. Из фонтанного водовода наполняются водоемы Александрии и Александрийского парков.

Уже почти 300 лет фонтанный водовод служит источником питьевой воды для населения. Но самая главная его роль, отраженная в названии, — нести и накапливать воду для действия фонтанного ансамбля.
История сооружения и совершенствования фонтанного водовода неразрывно связана с основанием и развитием всей петергофской резиденции. Первоначально, в 1715-1718 годах, Петр предполагал соорудить Большой каскад и несколько фонтанов и снабжать их водой, накопленной в бассейне вблизи Верхнего сада. Наполнять этот бассейн должны были две речушки из соседнего Охотного болота. После того как архитектор Леблон представил свой «Водяной план», Петр решил вместо большого бассейна сделать три регулярных пруда в Верхнем саду, получивших позднее название Квадратных и Нептуновского.

Пока шло строительство верхнесадских прудов, Петр неутомимо искал новые источники водоснабжения. Они были обнаружены в августе 1720 года вблизи Ропшинской возвышенности, в 24 километрах от Верхнего сада. Петр сразу же оценил все преимущества, которые дает естественный наклон местности к морю. В отличие от Марли и Версаля, где соорудили дорогостоящие водовзводные (т. е. поднимающие на высоту воду) устройства, он решил пустить воду самотеком по каналу. В январе 1721 года началась прокладка Ропшинского канала шириной более шести и глубиной более двух метров. Строителем водовода был первый русский инженер-гидравлик В. Туволков. Канал по топкой болотистой местности прокладывали солдаты Нарвского, Выборгского, Псковского и Петербургского гарнизонов. Число ежедневно работающих порой превышало две тысячи человек.

Одновременно с устройством главного канала Туволков решил использовать воду нынешнего Английского пруда, где создал огромное водохранилище. Летом 1721 года он проложил от Английского пруда Верхнесадский канал (позднее — канал Гольца) и наполнил водой Квадратные пруды. Прошло немного времени, и 8 августа того же года торжественно пустили воду по Ропшинскому каналу. Два канала, составившие основу водоводной системы, позволили приступить к созданию водной декорации Нижнего парка.

Фонтанное строительство в 1730-1740 годах сказалось и на водоводной системе. Для снабжения водой каскада Драконов и всех водометов восточной части Нижнего парка на верхней террасе вырыли Красный пруд, а для фонтанов Верхнего сада и «Самсона» проложили от Бабигонского пруда (ныне в Луговом парке) три деревянные трубы. Быстро выходившие из строя деревянные трубы в 1755-1769 годах заменили чугунными.

Важнейший период развития фонтанного водовода — 1825-1854 годы, когда от Ропшинских высот был проложен новый канал протяженностью более пяти километров и устроено девять прудов-водохранилищ. Главная роль здесь принадлежит инженеру М. Пилсудскому, с 1741 года на протяжении 33 лет руководившему «фонтанными работами».
С середины XIX века система фонтанного водовода в основном не изменялась. Длина всех каналов составляет 40 километров. Площадь 18 прудов-водохранилищ — около 100 гектаров, с объемом более 1 миллиона 300 тысяч кубометров. Для регулирования поступающей с Ропшинских высот воды построено 22 шлюза (из них 6 — двойные).
В годы Великой Отечественной войны фонтанный водовод получил тяжелейшие повреждения. Возрождение его потребовало значительных усилий, мастерства, опыта, энтузиазма. Восстановленный в основных своих частях, водовод обеспечивает ежедневное бесперебойное действие каскадов и фонтанов даже в самые засушливые годы. Но уникальный памятник требует бережного отношения и постоянной реставрации, которая проводится поочередно, отдельными участками.

Путь воды к фонтанам начинается от множества мелких источников, питающих несколько крупных ручьев, стекающих с Ижорской возвышенности. Глядинский и Хабанский ручьи образуют Фабричную речку, от которой тянется Старо-Петергофский (Ропшинский) канал; Леволовский и Святой ручьи сливаются в Ново-Петергофский, который, в свою очередь, отдает воду Старо-Петергофскому каналу. Вблизи деревни Низино устроен Шинкарский шлюз со сбросом воды в речку Стрельну. От этого шлюза вода идет по каналу, который в этой части называется Петергофским и заканчивается Самсоновским бассейном. Здесь происходит разветвление системы на три части. От Петергофского канала через пруды и протоки вода направляется в Английский пруд, а из него в Верхнесадский канал. От Самсоновского водоема по Ольгинскому водоводу она течет к Верхнему саду и Нижнему парку. Собранная в прудах-резервуарах на верхней террасе вода по подземным трубам устремляется к четырем группам фонтанов и каскадов Нижнего парка.

ПЕТЕРГОФСКАЯ ВОДОПОДВОДЯЩАЯ СИСТЕМА: ЕСТЬ ЛИ МЕСТО ДЛЯ ДИСКУССИЙ. Часть вторая

Ранее в своих статьях мы уже не раз указывали на то, что вместо исторических сведений в книгах и даже историко-культурных справках официальных лиц по различным историческим объектам часто встречаются необоснованные и не подкреплённые документами домыслы и предположения. Увы, именно так представлена в книгах и экспозиции музея фонтанного дела в ГМЗ «Петергоф» история создания Петергофской водоподводящей системы. При внимательном изучении этого интереснейшего гидротехнического объекта оказывается, что современные рассказы о нём и сохранившиеся архивные документы местами дают очень разную картину происходившего. И начались такие несовпадения не вчера, а почти 190 лет назад.

Одна из первых «сказочных» версий, отголоски которой можно услышать и в наши дни, была опубликована в 1828 году П.П. Свиньиным в 5 томе его «Достопамятностей Санкт-Петербурга и его окрестностей». В главе о Петергофе Свиньин пишет: «По представлению Миниха, Император велел остановить на половине пути водопровод, который тогда проводили из деревни Лапиной чрез большую болотную страну Самогондер в Стрельну, и, запрудив речку Шинкарку, обратил все воды к Петергофу». Самогондер — это, судя по всему, нынешнее урочище Симоногонт (от названия финского хутора). Красивый рассказ Свиньина был впоследствии повторен и официальным лицом — управляющим Петергофской фонтанной системой М.И. Пилсудским — в его статье «Петергофские фонтаны». Но уже в 1868 году А.Ф. Гейрот в своей книге опровергает это утверждение: «Некоторые полагают, что первая мысль об устройстве фонтанов в Петергофе принадлежит Миниху. Это неверно — так как имеются положительные данные, что Миних поступил в русскую службу в сентябре 1721 г., а по свидетельству Берхгольца, каскады в нижнем саду были пущены в первый раз, хотя и одною половиною, уже 13 июля 1721 года. «

Судя по всему, никто из перечисленных выше авторов не читал пылящихся на архивных полках документов, поэтому немного дополним аргументацию Александра Фёдоровича Гейрота. Бурхард Миних первый раз приезжал в Санкт-Петербург в марте 1721 года и действительно встречался с Петром I. Но император ещё в августе 1720 года осматривал глядинские источники, осенью 1720 года уже проводился обсчёт необходимых для строительства материалов, а в январе 1721 года солдаты Рижского гарнизона приступили к подготовительным работам на месте будущего канала. И откуда здесь мог взяться Миних со своими предложениями? А если не он, то кому пришла в голову идея использовать глядинские источники для водоснабжения Петергофских фонтанов? Во многих публикациях ответ на это вопрос не вызывает даже тени сомнения — конечно же, это Пётр I, который «неутомимо искал новые источники водоснабжения. Они были обнаружены в августе 1720 года вблизи Ропшинской возвышенности в 24 километрах от Верхнего сада. Пётр сразу же оценил все преимущества, которые даёт естественный наклон местности к морю. Он решил пустить воду самотёком по каналу.» Так писал А.Г. Раскин в популярной книге «Петродворец: дворцы-музеи, парки, фонтаны», изданной в 1988 году.

Рассмотрим внимательно это предположение уважаемого автора. Итак, если следовать историческим фактам, то дворцовым комплексом, в котором Петр Великий планировал устроить целый фонтанный комплекс, изначально была избрана Стрельна. Такой выбор был обусловлен как минимум тремя важными элементами для будущей резиденции: море, наличие двух речек и прибрежный уступ, который позволял сделать террасированный склон с каскадами и фонтанами. То есть ещё до Петергофа Петру приглянулась Стрельна по причине возможного использования естественного напора воды для водоснабжения фонтанов. И это не было эксклюзивной придумкой российского монарха — такие решения уже давно использовались в Европе (вспомним для примера римские акведуки). Но в предпочтениях императора в 1720 году произошли изменения, после чего он стал активно строить фонтанный комплекс в Петергофе. Точка зрения, что поводом для смены приоритетов стала маловодность реки Стрелки, из-за которой воды для фонтанов было бы мало, ничем не обоснован — никто не приводит никаких расчётов по водному балансу. При этом, если судить по натурным измерениям 1894 года, суточный расход воды в Стрелке даже превышал расход воды в Петергофском канале (т.е. учитывались объёмы как Старопетергофского, так и Новопетергосского каналов).

Но что же произошло летом 1720 года? Камер-фурьерский журнал фиксирует следующую поездку императора: «Август. В 1-й день. По утру Его Величество изволил ездить верхом для осматривания вод, откуда провести в Питергофские пруды, в каскады и в фонтаны, разстоянием от Питергофа верст с 12-ть, и оттуда приехав во 2-м часу пополудни, изволили кушать.»

Поездка была короткой (при том, что с утра до обеда императору пришлось проехать около 30 вёрст), и это, скорее всего, говорит о том, что Пётр ехал на осмотр уже разведанного места, а это значит, что команда на поиск возможных источников была дана чуть раньше.

Рассказы о том, что Пётр «неутомимо» искал новые источники воды относятся к разряду очередных мифов — верховья реки Коваши были хорошо известны и их не надо было долго искать. (Кстати, для многих тот факт, что источники воды для Петергофа были верховьями реки Коваши, которая впадает в Финский залив в черте Соснового Бора, оказывается самым настоящим открытием.) И, судя по всему, допустить возможность проведения воды из этого места никто не ожидал и в начале XVIII века! Так что ни сам Пётр, ни кто-то другой из его окружения не могли предположить, что воду из верховьев речки Коваши, которая течёт на запад, можно будет легко, без масштабных земляных работ провести мимо Бабигонских высот!

Фрагмент карты начала XVIII века

Если бы об этом думали раньше, то ещё в самом начале обустройства Петергофа как места своей резиденции Пётр давно бы велел это сделать. Проблема заключалась в другом: чтобы суметь увидеть возможность подобного гидротехнического решения в конкретных условиях, нужно не только соответствующее мышление, но и хороший опыт и знания того, как решались подобные задачи ранее.

На наш взгляд, автором этой идеи стал итальянский архитектор Никола Микетти, приехавший в Россию в 1718 году. Обратите внимание на следующий фрагмент его деятельности: в год своего приезда он сразу, вместе с Петром, выезжает в Ревель, где создаётся дворцовый комплекс Екатериненталь (Кадриорг) в Ревеле. Там тоже есть море, перепад высот, но удобной речки поблизости не оказалось. Зато в паре километров от места резиденции находилось озеро Обер-Зее (Юлемисте), из которого и прорыли канал. Кстати, после смерти Леблона руководить проектами Петергофа и Стрельны было поручено именно Микетти, а не работавшему там ранее немцу Браунштейну (бывшему чертёжнику). Да и работами по устройству фонтанов в Ревеле занимались те же итальянские фонтанные мастера, что работали в Петергофе вместе с Микетти. Вот и получается, что именно в то время, когда общее руководство проектами трёх резиденций (а дворец в Стрельне начали строить в 1720 году) осуществлялось Микетти, и было принято решение о подведении воды в Петергоф с удалённых Ропшинских высот. По оценке многих специалистов, изучавших Петергоф, главная заслуга Микетти — это парки и фонтаны. Итак, если главной заслугой архитектора стали фонтанные композиции Петергофа, то почему мы исключаем из рассмотрения такое простое предположение, что именно Микетти мог стать идейным вдохновителем использования воды с Ропшинских высот? Ведь до того, как Микетти стал работать в Петергофе, идея с подводом воды из удалённого места искусственно созданным каналом даже не рассматривалась — в качестве «фонтанной столицы» специально была выбрана Стрельна с двумя речками поблизости.

Так что скорее всего именно итальянцу, знакомому с римскими акведуками, с фонтанной системой в Тиволи, рельеф к югу от Петергофа показался вполне приемлемым для выполнения этой инженерной головоломки. После проведения предварительных изысканий Пётр и поехал 1 августа посмотреть на их результат — откуда оказывается возможным привести воду в Петергоф. И вдруг после проведения рабочих нивелировок оказалось, что объём земляных работ не так уж и велик и с ним можно справиться всего за один сезон.

В подтверждение версии, что реализовать проект по подведению воды из Коваши окажется неожиданно легко, служит и запись в Подённой записке: «Канал от реки Каваши мимо Ропчинской мызы выкопан на 20-ти верстах, которой работе натура так послужила, что оная канальная работа вся отделана в 8 недель.»

Здесь надо сразу отметить эту ошибку в сроках: реальные работы шли не 8 недель, а не менее 8 месяцев. Но именно фраза «которой работе натура так послужила» говорит об искреннем удивлении современников, которые были уверены, что масштабность «канальных работ» потребует гораздо больших усилий. Таким образом, не факт обнаружения давно известных источников, а проведение нивелировочных работ обосновали реализуемость этого проекта. Это уже спустя многие годы пошли легенды о том, как Пётр лично с мерной рейкой ходил по болотам, выискивая нужный путь. Камер-фурьерский журнал и иные документы петровского времени не подтверждают этих рассказов местного населения, которые были опубликованы Свиньиным в первой половине XIX века. Но у Свиньина все версии «волшебные»: то Леблон построил Петергофский дворец в 1711 году (хотя впервые он приехал в Петербург в 1716-м), то Миних «телепатическим способом» почти за 8 месяцев до своего первого появления в России убедил императора вести воду в Петергоф.

То, что эта ситуация с удачным решением в части водоснабжения Петергофа, оказалась неожиданной и для самого Петра, как нам кажется, наглядно подтверждается следующим наблюдением Бергхольца, сделанным им летом 1721 года: «Царь, как я слышал, даже сожалеет что начал строить Стрельну-мызу, которая только для того и была задумана. « Получилось, что, судя по всему, решение, принятое в рабочем режиме, вдруг оказалось интереснее и перспективнее тщательно задуманного и спроектированного ранее в Стрельне.

Воплощением в натуре этой красивой идеи руководил русский специалист — Василий Туволков. В 1715-1717 годах он ездил во Францию и изучал, как там строили каналы и различные гидротехнические сооружения. В 1715 году ему была дана команда осмотреть строительство нового 4-километрового канала «Le Canal de Mardick» около современного Дюнкерка, а также известный 240-километровый «Le Canal du Midi», обеспечивший сквозное судоходство из Бискайского залива в Средиземное море (этот канал строился 12 лет и судоходство по нему было открыто в 1681 году). Затем Туволков вернулся в Россию, где и руководил строительством разных гидротехнических объектов.

В 1719-1723 годах встречаются донесения Туволкова в должности «машиниста», связанные с его работами в Стрельне и в Петергофе. Весной 1719 года Туволков строил плотину в Стрельне: «Машинист Туволков плотину делает и сколько можно поспешает..». В январе 1721 года в одном из рапортов можно прочесть: «Сего числа в присланном ведения машиниста Василья Туволкова написано: надобно к канальному делу которой приведен будет в Питергоф. «

Архивное донесение январь 1721 года

В феврале 1723 году Туволков также упоминается в должности машиниста: «Надобно для работ Его Императорского величества стрелину мызу машинисту Туволкову для разбирания в плотине фашин и засыпки оных. « То, что Туволков занимался сугубо «механическими», а не «гидравлическими» проектами, подтверждает и другой факт: в сентябре 1720 года к нему из академии «для учения механическому делу» были присланы в ученики 4 человека — Фёдор Кобылин, Андрей Селиванов, Никита Ладыжинский и Никола Кругликов.

Таким образом, с учётом перечня задач, которые решал Туволков, должность «машиниста» или, как еще иногда писали, «механиста» в современном её понимании выглядит весьма непривычно. Но исходя из того, что изучал Туволков, какие работы выполнял и чему обучал учеников, мы считаем, что его должность, скорее всего, соответствует современному аналогу «инженер по строительству и эксплуатации гидротехнических сооружений и механизмов».

Итак, с инициатором и строителем Петергофской водоподводящей системы мы, кажется, разобрались. Далее возникает следующий интересный вопрос: как же выглядела эта самая первая водоподводящая система в период с 1721 по 1733 годы?

Версия ГМЗ «Петергоф» представлена следующим образом:

Схема из экспозиции музея фонтанного дела ГМЗ «Петергоф»

Нам неизвестно, на основании чего сотрудники ГМЗ сделали вывод о существовании в 1721-1730 годах следующих отмеченных нами на схеме построек:

— отвод воды из Ропшинского канала в реку Стрелку;

— пруд около Бабьего Гона;

— канал от Бабьего Гона к Верхнему саду.

Мы, в результате внимательного изучения архивных документов, считаем что этих трёх упомянутых выше объектов не было и изначально водоподводящая система выглядела иначе. Наша точка зрения основывается на документах и логике гидротехнического строительства. Например, нам непонятно, для чего в 1721 году надо было рыть канал от Бабьего Гона к Верхнему саду, поскольку всё водоснабжение фонтанов осуществлялось по Верхнесадскому каналу через квадратные пруды! Какой смысл разделять водный поток на две части, чтобы потом его снова объединить? Может быть, в наше время есть любители освоения бюджетных денег, но в то время каждая работа была направлена на достижение вполне определённого практического результата с минимальными издержками.

Поэтому, наверное, можно обсуждать размер и назначение пруда около Бабьего Гона, который, в принципе, мог существовать перед небольшой плотиной со шлюзом, но утверждать о постройке ненужного, для задач того периода времени, канала без подтверждающих документов выглядит весьма странным занятием. Кстати, в личном общении отдельные сотрудники ГМЗ «Петергоф» решили не вникать в такие тонкости, считая, что удобнее всего верить написанному их официальными предшественниками и не обращать внимания на «чужие» архивные изыскания. О причинах такого поведения мы писали ранее.

Но вернемся к составу системы на её первом этапе развития. Мы полагаем, что конфигурация Петергофской водоподводящей системы в это время выглядела следующим образом:

Схема Петергофской водоподводящей системы на начальном этапе, где фиолетовым цветом отмечены искусственные сооружения

Наш вывод о такой конфигурации системы основан на анализе архивных документов за период с 1720 по 1745 год. Почему такой широкий диапазон мы взяли? Дело в том, что в случае отсутствия данных о строительстве некоторых объектов в 1720-е годы часто сохраняются документы по ремонту и последующей их эксплуатации в более поздний период времени. И на сравнении различных сохранившихся данных и можно сделать вывод о первоначальном составе системы в 1721-1730 годах. Итак, водоснабжение петергофских фонтанов в начальный период времени, вероятнее всего, происходило так. Вода из верховьев реки Коваши в составе трёх ручьев (два глядинских и один забородский) была перенаправлена во вновь вырытый Ропшинский канал (протяжённостью около 14 километров). Этот канал обходил Порзоловское болото и доходил до ручья у подножья Бабигонских высот, где была устроена плотина преграждавшая сток этого ручья в болото. Затем, по склону возвышенности был устроен канал, где востоный берег был образован валом (дамбой). В конце этого вала был сделан небольшой шлюз для регулировки подачи воды. Около этого шлюза находилась караулка где несли службу три солдата, в обязанность которых входила задача опускать и подымать «слюзы» для спуска воды, охранять плотину, шлюз и железные цепи (эти задачи специально указывались в документах), а также осуществлять осмотр Ропшинского канала вверх по течению на наличие каких-либо повреждений. Далее, ниже по течению, (теперь этот канал называется речкой Шингаркой) в Троицкий ручей находилась плотина со шлюзом, преграждавшая естественный сток воды в Финский залив с образование большого водохранилища (Английский пруд). Из этого водохранилища вода по Верхнесадскому каналу (около 1 километра длиной) попадала в резервуары в Верхнем саду и каскады.

Такой состав системы вполне понятен и логичен и, что самое важное, не противоречит сохранившимся архивным данным, в которых содержатся сведения по ремонту и эксплуатации построенных объектов.

После публикации этой статьи в в 2019 году в издательтсве Аврора вышла наша книга по истории создания и эксплуатации Петергофской водоподводящей системе написанной на основе архивных документов.